Известный режиссёр и генеральный директор киноконцерна "Мосфильм"
Карен Шахназаров снимает фильм "Белый тигр". Действие разворачивается в
годы Великой Отечественной. В основе сюжета - смертельный поединок
человека с танком-призраком. Картина выйдет в 2012 году.
В споре отца и мамы победила бабушка
- Карен Георгиевич, почему вдруг фильм про войну?
- Для меня это впервые. Хотя у меня большой опыт в режиссуре. Но
военный фильм - это высший режиссёрский пилотаж. И сама история,
написанная Ильёй Бояшовым, мне понравилась. Для меня "Белый тигр" -
возможность посмотреть на войну с другого ракурса. Мистического. Фильм
посвятил своему отцу-фронтовику.
- Ваш отец работал в ЦК партии, был советником Горбачёва. А как в вашей семье относились к вере?
- Отец был атеистом. Но наверняка крещённым, хотя я никогда его про это
не спрашивал. Он был из старинного карабахского рода. По этой линии мы
находимся в родстве с Флоренскими. А мама русская, с Волги. Как и её
родители, она была верующей. И у мамы с отцом бывали споры на тему
религии. Думаю, что у отца было сложное отношение к вопросу веры. Знаю,
что он даже писал пьесу про Христа. Отец на войне командовал
артиллерийской батареей, был храбрым офицером, даже где-то безрассудно
храбрым. Мог на спор пройти простреливаемое поле. И у него не было ни
одной серьёзной раны. Я думаю, у него было внутреннее ощущение, что это
не просто так, что какие-то силы его хранили.
- А на вас его атеистические взгляды как-то распространялись?
- Нет, отец никому своих взглядов не навязывал. Меня крестила в детстве
бабушка. Но я рос атеистом, как и большинство моих сверстников. А
потом пришёл к ощущению присутствия высшей силы, которая руководит этим
миром, эмпирическим путём, то есть через свою жизнь. Православие - это
тот путь, который предложен мне. Когда мне нужна поддержка в жизни, я
иду в храм. Вот начинаю снимать новый фильм, всегда зайду, поставлю
свечку, обычно Николаю Чудотворцу.
Американцы рискуют, снимая кино про князя тьмы
- В каком храме в Москве любите бывать?
- Это Афанасьевская церковь на Сивцевом Вражке, я там неподалёку живу.
Храм старинный, небольшой, но очень красивый. Я люблю такие древние
храмы, в них нет помпезности, но есть необыкновенные поэзия и стиль. Я
вижу, что их строили по-настоящему
верующие люди. Вот западные, католические храмы - они красивы, но в
большинстве своём подавляют находящегося внутри них человека, говорят
ему, что он ничтожен и должен подчиняться. А в православном храме
человека поднимают, это место - праздник.
- Родство со знаменитым священником и богословом Павлом Флоренским как-то на вас влияло?
- Конечно, такое родство мне лестно. Я довольно много интересовался и
читал по русской философии, в том числе и религиозной. И книги отца
Павла Флоренского читал. Но по мне, лучше Достоевского никто не
раскрывает тему отношений Бога и человека.
- В ваших фильмах много философских притч, мистических мотивов. А вам никогда не хотелось снять сюжет на религиозную тему?
- Я считаю, что есть темы, которые не надо трогать. Меня вот удивляют
американцы, которые снимают все эти хорроры, фильмы ужасов с
присутствием князей тьмы. Думаю: какие смелые люди, как они рискуют. Я
никогда в жизни не стал бы это делать. Как и не стал бы вообще касаться
темы веры.
- То есть вы бы не стали экранизировать, к примеру, "Мастера и Маргариту", где есть образ Христа?
- Нет, не стал бы, хотя я очень люблю этот роман. Но он очень опасен. Я
тут спорил с отцом Андреем Кураевым, который целую книгу написал про
этот роман, где он показывает, что "Мастер и Маргарита" - однозначно
православный текст. А мне так не кажется. Все-таки Воланд, князь тьмы,
там, в сущности, положительный герой. Это очень глубокая проблема самого
Булгакова, о сути которой мы никогда уже не узнаем. Хотя, безусловно,
Михаил Афанасьевич был отмечен свыше.
- И Евангелие не взялись бы снять?
- Это уже готовый сценарий, бери и ставь, но нет, я бы не решился. И
прежде всего сам образ Христа останавливает. Настолько он непостижим.
Единственное, что я признаю в кино на эту тему, это фильм Пазолини
"Евангелие от Матфея". Он нашел правильную и допустимую меру.
Как никогда не расстаться с детьми
- Случались у вас в жизни встречи с людьми Церкви, которые повлияли на ваше мировоззрение, на вашу жизнь?
- У меня была встреча, которую я запомнил на всю жизнь. Но это был не
какой-то церковный деятель, а простая аргентинская женщина. Шёл,
кажется, 85-й год.
Я тогда был молодым режиссёром, и нас отправили в Аргентину в жюри
фестиваля кинолюбителей. И гостиничный бармен пригласил нас к себе
домой. И когда мы у них сидели, жена бармена задала мне вопрос:
"Скажите, это правда, что вы в Бога не верите?" Я ей отвечаю так
уверенно и гордо: "Да, конечно. Бога нет. И у нас никто в него не
верит". И она совершенно без осуждения, а недоумённо и с жалостью к нам -
что меня тогда поразило - говорит: "Как же вы так живёте? Вот у меня
четверо детей. Если Бога нет, значит, когда я умру, я их никогда больше
не встречу?" То есть она живёт с уверенностью, что с детьми никогда не
расстанется. И совершенно искренне не могла понять, как мы можем жить
другой жизнью. И я тогда подумал: что-то я не то сказал этой женщине. И
для меня эта простая аргентинка - по-настоящему
верующий человек. Верят по-настоящему те, кто соотносит свои поступки
со своей верой. И если уж на то пошло, эта встреча в Мар-дель-Плата
была одним из важных событий в моей жизни.
|
